Чувство или комплекс вины выжившего — это состояние, которое может испытывать человек, переживший катастрофу, аварию, стихийное бедствий, теракты или боевые действия, в которых он выжил, а другие погибли. У одних людей оно проявляется в физических ощущениях: тошноте, расстройстве желудка, потере аппетита или бессоннице, а у других является психологическим состоянием: вызывает навязчивые идеи, вялость, панические атаки и многое другое.

Алина, расскажи, как все началось?

Утром 24 февраля в 5 часов мы проснулись от взрывов. Муж сказал, что это всего лишь сон и бояться нечего. Затем раздался второй взрыв, зазвучали сирены. Мы подбежали к окнам. Мы понимали, что происходит что-то плохое, но все еще не могли в это поверить. Мы надеялись, что это просто петарды где-то поблизости.

Молодой человек по имени Вова – парень из программы поддержки SOS, который какое-то время жил у нас, в этот день был в своей квартире. Сразу позвонила ему, но он сказал, что спит, потому что устал после рабочей смены накануне, и ничего не слышал. Я сказала, чтобы он вставал и скорее шел к нам.

Как и где Твоя семья провела первые дни войны?

Первые два дня провели дома в Бровары. Мы понимали, что ситуация становится по-настоящему страшной. С нами был сын моего брата, которому всего четыре года. Всего нас было пятеро – я, мой муж, наш двенадцатилетний сын, маленький племянник и Вова.

Мы заклеили окна и подготовили убежище. Однако вскоре поняли, что это не безопасно, но и в бомбоубежище не смогли убежать, потому что поблизости его просто не было.

26 февраля мы решили поехать к родственникам за город и остаться в их подвале, но и там не было ощущения безопасности. Их дом находится рядом с аэропортом "Борисполь", поэтому мы отлично слышали, когда там звучали взрывы.

Как приняли решение уезжать?

Мы не планировали уезжать. Но из-за взрывов и постоянной опасности решили увезти сына и племянника в безопасное место. Я видела, что им уже снятся кошмары. Во время сна они кричали, дергались, прыгали, как будто пытались куда-то убежать. У племенника начался нервный тик.

Боже, это был такой кошмар и хаос. Мы узнали, что из Киева в Западную Украину будет поезд. Нам было все равно, куда мы едем. Самое главное было оказаться как можно дальше от происходящего. Уже появились военные блокпосты, было трудно уехать оттуда, где мы были. Через три дня мой сын, племянник и сестра моей мамы сели на поезд в Ужгород (на западе Украины, на границе со Словакией).

Трудно было покинуть Украину?

Очень трудно. Сначала мы простояли 17 часов в поезде до Ужгорода. Сын спал стоя, опираясь на мое плечо. Мы хотели разместить племянника в купе, но там уже было 15 человек. Многие сошли с поезда во Львове, и тогда мы смогли хотя бы сесть на свои рюкзаки.

Наш план состоял в том, чтобы остаться и ждать в Западной Украине. Потом мы услышали рекомендацию из Киева тем, у кого есть родственники в Европе, уехать подальше от Украины. В информации говорилось, что предстоит трудная ночь. Честно говоря, я уже совсем запуталась в датах. Я уже не знаю, что когда произошло. Я помню только, что они говорили о тяжелой ночи, и именно тогда мы решили двигаться дальше. Нам потребовались еще 24 часа, чтобы добраться до дома моей сестры [в Центральной Европе].

Как Ты чувствуешь себя сейчас?

Если честно, эмоционально чувствую себя хуже, чем дома. Здесь я без мужа, который мог бы меня успокоить. Думаю, если бы он был здесь, я могла бы немного отдохнуть. Мой муж и Вова сейчас в другом регионе, но они по-прежнему прячутся в подвалах. Думая об этом, я эмоционально разрываюсь на куски.

Уже на второй день я начала ощущать сильную эмоциональную нагрузку. Появилось чувство вины выжившего. Я понимаю, что здесь я в безопасности, здесь никто не стреляет, мне не надо никуда бежать, я в тепле, под присмотром и я, и дети. Однако эмоционально я чувствую себя здесь гораздо хуже, чем когда была в Украине. Там мой муж, Вова, мои родные.

Тебе нужна помощь?

Да, мне нужна психологическая помощь. Я бы не отказалась от нее, ведь я продолжаю поддерживать связь с молодыми людьми [из Детских поселков SOS]. У меня сегодня был созвон с ребятами. Пятеро из них находятся в поселке в Киевской области, где разбомбили церковь. У них все в порядке. Я обращаюсь с ними регулярно, и они говорят, что пока все в порядке.

Иногда молодые люди звонят мне по ночам. Ночь — это время, когда ты остаешься один со своими мыслями и начинаешь чувствовать себя плохо эмоционально. Я слышу их голоса, которые полны страха и беспокойства. Я чувствую, что после этих разговоров мне нужна психологическая помощь. По образованию я психолог и понимаю, что не смогу никому помочь, если не справлюсь со своими эмоциями.

Раньше я занималась благотворительностью, разносила вещи нуждающимся, помогала советом. Сейчас в чужой стране незнакомые люди помогают моей семье. Очень странное чувство быть на принимающей стороне. Но я, как и миллионы других украинцев, верю, что вернусь домой, налажу свою жизнь и воссоединюсь со своей семьей.

Призываем Вас поддержать украинские семьи с детьми, которые вынуждены были бежать из своей страны и искать приют в том числе и в Латвии.