Дарья рассказала нам о драматической ситуации в Украине и стремлении эвакуировать как можно больше детей.

Как вы готовились к нынешней ситуации?

У меня уже был очень похожий опыт. В 2014 году, когда началась война на Донбассе, я работала в другой организации в Донецке. В 2014 и 2015 годах нам удалось своевременно переселить все приемные семьи и детей, находящихся под нашей опекой. Когда стало ясно, что ситуация обостряется, еще в декабре прошлого года мы начали активные контакты с правительством, просили подготовиться. Однако опыт 2014 и 2015 годов не был учтен. Война началась внезапно, все быстро изменилось. Многие люди начали связываться со мной, потому что знали о моем предыдущем опыте помощи в перевозке детей.

К сожалению, несмотря на усилия представителей Детских поселков SOS и других заинтересованных сторон, в том числе Украинской сети защиты прав детей, подготовка к эвакуации детей не была проведена заблаговременно. Мы нанесли на карту все службы по уходу за детьми в девяти регионах, которые мы считали подверженными риску в случае конфликта. В процессе были получены данные о числе детей, проживающих в приемных семьях, а также о числе детей, находящихся в детских учреждениях. Девять регионов были выбраны на основе критериев, которые мы считали актуальными, например, граница с Россией. Мы допустили небольшую ошибку, потому что оказалось, что на самом деле в зоне риска сейчас находятся десять регионов. Мы передали собранные данные в ЮНИСЕФ, а также во все ответственные органы, включая Министерство социальных дел. К сожалению, у нас не хватило времени, потому что мы передали собранную информацию в понедельник, а война началась утром в четверг. Если бы у нас было немного больше времени, некоторые действия уже были бы совершены на основе собранной нами информации.

Сколько детей сейчас остаются в зоне риска?

Число детей, проживающих в этих регионах, составляет около 4 миллионов человек. В этих регионах около 1,5 млн детей живут в горячих точках, в городах, которые в настоящее время блокируются, таких как Ирпень, Мариуполь, Буча, Гостомель, Станица Луганская, Луганск, Северодонецк, Старобельск, Попасная и других.

Некоторым детским учреждениям Луганской и Донецкой областей удалось эвакуировать детей на запад Украины. В настоящее время основные проблемы с эвакуацией детей есть в Запорожской, Харьковской, Николаевской, Сумской, Херсонской, Житомирской и Черниговской областях. Точной статистики нет, так как каждый день появляются новые точки доступа. Мы постоянно следим за положением детей в учреждениях. Только за субботу нам удалось забрать около 150 детей в возрасте от 0 до 3 лет из четырех домов Харькова. Персонал не хотел уходить, а эвакуация детей без них незаконна. Мы пытались их убедить три дня, и в конце концов нам это удалось. Люди, которые помогают с эвакуацией, рискуют своей жизнью, ведь эвакуация из зон риска часто происходит во время стрельбы. Были случаи, когда стрельба начиналась в момент эвакуации.

Людям приходится делать сложный выбор. С одной стороны, они рискуют оказаться в изоляции в полностью заблокированном городе, остаться без электричества, без доступа к медицине, без отопления. С другой стороны, они понимают, что во время эвакуации может начаться обстрел и можно погибнуть.

Мы знаем, что в Ворзеле под Киевом есть детский дом, в котором около 50 детей. В они находятся в изоляции около пяти дней. Никто не знает, что там происходит. Никто не имеет доступа. Раньше мы связывались с волонтерами и директором, а сейчас никакие контакты невозможны. У них нет телефонной связи, и физический доступ заблокирован. (Примечание: 10 марта эти дети были эвакуированы из Ворзеля в Киев, где они находятся в относительной безопасности.)

Как вы можете им помочь?

Я написала письмо в Комитет ООН по правам детей с просьбой об открытии гуманитарного коридора. Наши коллеги в области защиты прав детей делают то же самое. Они стучатся во все двери, чтобы обсудить этот вопрос с Комитетом ООН по правам детей. Открытие гуманитарных коридоров обсуждаются правительствами Украины и Российской Федерацией. Договоренность по коридорам вроде бы есть, но на практике это не работает. Была предпринята попытка создать гуманитарный коридор из Мариуполя, но выбраться оттуда не удалось. Российские силы открывают огонь по автобусам, полным эвакуирующихся людей. Фактически никакого гуманитарного коридора нет. Поэтому люди пытаются выбираться самостоятельно, взяв с собой лишь то, что можно унести. Украинские военные помогают им нести детей и людей, которые не могут двигаться. В Ирпене в воскресенье во время такой эвакуации погибла семья с двумя детьми. Они собирались перейти мост, где украинские военные помогали людям. В этот момент раздались выстрелы. Двое детей погибли. Вот так проходит эвакуация.

Какова ситуация с городами, которые блокированы?

Есть риск умереть не только от пуль, но и от голода и холода. Вот почему нам срочно нужны функционирующие гуманитарные коридоры.

Люди прячутся в холодных подвалах. Есть подвалы с сотнями детей. В подвале, где была я, у нас были только вода и хлеб. Теперь ничего нельзя купить. В блокированных городах магазины больше не работают. Продукты — это проблема. Отопления нет, а температура ночью была -8 градусов. В заблокированных городах нет электричества, люди не могут зарядить свои телефоны. Они больше не могут использовать генераторы, потому что у них нет топлива для их работы. В подвале среди людей много младенцев. Их матери не могут кормить их грудью, потому что многие начали терять молоко. Они не могут дать им искусственную смесь, потому что она недоступна. Это означает, что многие дети подвергаются серьезному риску голодной смерти.

"Пока я могу оставаться здесь, я буду продолжать работать в Детских поселках SOS. Я сделаю все возможное," — говорит директор по развитию программ Детских поселков SOS в Украине Дарья Касьянова .

Как себя чувствуют Твои дети?

У меня две дочери. Старшей 19 лет. Что такое война, она узнала в 11 лет, когда нам пришлось бросить свой дом в Донецке. Для нее повторение войны — огромная трагедия. Из-за нее мы буквально два дня назад покинули свой дом в Ирпене. Она была категорически против отъезда. Она сказала: «Я не хочу снова потерять свой дом, я не хочу потерять свой дом во второй раз». Моей младшей дочери два года и восемь месяцев. Мы сочиняли ей сказки, чтобы она думала, что звук бомб — это гром. Вчера, когда мы ехали на запад Украины, она каждый раз, когда слышала шум, спрашивала: «Что это за шум? Это стрельба, да?» Ужасно осознавать, что хотя у моих дочерей разница в возрасте 17 лет, они обе пережили войну.

Вы рассматриваете возможность эвакуироваться заграницу?

Я получаю много предложений переехать в более безопасное место, и я очень благодарна. В настоящее время мы находимся на западе Украины. Муж какое-то время не был дома и вернулся, чтобы спасти нас из Ирпеня. Сейчас моя младшая дочь настолько привязана к отцу, что не хочет от него отходить. Она просыпается ночью и спрашивает: «Где мой папа? Где мой папа?»

Мой муж не может выехать из Украины, потому что мужчинам нельзя выезжать. Мы вместе и хотим быть вместе как можно дольше. Прогнозировать ситуацию очень сложно. Если мы увидим, что здесь уже небезопасно, то будем искать более безопасное место. Пока я могу оставаться здесь, я буду продолжать работать в Детских поселках SOS. Я сделаю все возможное.

Какие планы у Детских поселков SOS в Украине?

Нам необходимо сосредоточить внимание на оказании гуманитарной помощи в регионах с наибольшим числом людей, переехавших из наиболее пострадавших регионов Украины. Мы продолжим координировать переселение приемных семей в более безопасные места. Одной из наших главных задач является поддержка наших сотрудников. Мы должны помочь им эмоционально укрепиться. Им нужна психологическая поддержка, чтобы продолжать работать. Иначе мы их потеряем. Колоссальную работу проделали команды Олены Крипаки, программного директора Киевской области, и Людмилы Харченко, программного директора Луганской области. Они приложили большие усилия, чтобы убедить приемные семьи, поддерживаемые Детскими поселками SOS, переехать до начала войны. Теперь пришло время сосредоточить нашу поддержку на наших сотрудниках, чтобы они могли продолжать работать.

Многие называют Тебя героем. Что Ты об том думаешь?

Я не считаю себя героем или особо смелой. Я думаю, что женщин стресс и шок только закаляют. По крайней мере, это моя особенность. Я не раскисла, я собралась, сконцентрировалась. Это своего рода форма самозащиты, я знаю. Я погрузилась в работу. Я пытаюсь анализировать, что мы можем сделать, на что направить внимание, какие ресурсы нам нужны. Это помогает не сойти с ума в нынешней ситуации. У меня тоже есть своя личная трагедия, я уже второй раз теряю дом. Ситуация очень неясная. Если все время об этом думать, можно действительно сойти с ума.

Я стараюсь сосредоточиться на том, что я могу сделать. Мои коллеги такие же. Мы все думаем о том, как помочь детям и как помочь коллегам в этой ситуации. Паниковать в этой ситуации нет смысла, потому что это не поможет. Страшные события, которые происходят в Украине уже много лет, так или иначе подготовили нас ко всему этому. Нам, работающим в сфере защиты детей, не нужны мотиваторы. Мы самомотивированы. Именно поэтому мы работаем в этой области. Миссия Детских поселков SOS совпадает с нашей личной миссией. Недавно мы говорили с нашей командой о том, как нам повезло, что наши личные и профессиональные миссии совпадают. Мы пытаемся спасти семьи, и мы рады, что это работает. Мы понимаем, что в ближайшее время ситуация не улучшится. Еще долго вся эта ситуация будет оставаться сложной для взрослых, для наших сотрудников и, прежде всего, для детей. Последствия этой войны будут чувствоваться еще много лет, и мы это понимаем.

У Тебя есть, что сказать коллегам из Детских поселков SOS по всему миру?

Спасибо всем, кто поддерживает Украину и выражает свою солидарность. Спасибо людям, которые помогают и поддерживают. Украинские дети и семьи нуждаются в вашей помощи и поддержке. Я хочу, чтобы все знали — то, что происходит здесь, в Украине, в Европе — это ад. Я хочу, чтобы все знали, что мы находимся в аду.

Если Вы видите возможность помочь украинским семьям и детям, призываем сделать пожертвование.